Как точно эти слова гения русской поэзии М.Ю. Лермонтова соотнося к нашему сегодняшнему восприятию отечественной истории вообще и к истории нашего профессионального железнодорожного содружества в частности. Об этом говорят приведённые ниже примеры, заимствованные из судеб Чарльза Виньоля и опосредовано – Михаила Лермонтова, которые в какой-то период времени вдруг неожиданно переплелись и, о которых мы не знали, а точнее и не пытались узнать!
Начнем всё по порядку. Вначале кратко напомним биографию выдающегося инженера транспортного строительства Виньоля. Чарльз Блекер Виньоль (31 мая 1793 – 17 ноября 1875) родился в Ирландии в семье потомков французских гугенотов. Рано осиротел, был воспитан дедом – профессором математики военной академии. Получив хорошую подготовку по математике и праву, в 1814 г. поступил на военную службу. Он стал офицером британских войск и в молодости участвовал в битве при Ватерлоо 6 июня 1815 г. в армии Веллингтона против французов – давних своих предков.
Уйдя в отставку в 1823 г. , выполнял топографические работы в США. В 1826 г. вернулся в Лондон, работал инженером в лондонских доках, затем вместе с Джоржем Стефенсоном по сооружению первых железных дорог в Англии, а это значит – в мире! Позже Виньоль работал главным инженером, проектировщиком, консультантом по железнодорожному и транспортному строительству в Ирландии, России, Испании (в последней – железная дорога Тудела-Бильбао, 1855 – 1864). Он – профессор Лондонского университета с 1841 года, член Лондонского королевского общества с 1855 года. Виньоля знают в Англиии и как одного из основателей Лондонского Института гражданских инженеров. С 1869 г. он президент британского Общества гражданских инженеров.
Битва при Ватерлоо
Одним из знаковых его научно-технических достижений явилось создание и повсеместное внедрение прогрессивного вида рельса, что и увековечило его имя в железнодорожном деле. Конечно, тогда он решал проблему оптимального очертания поперечного очертания рельса по большей части эмпирически. Позже ученые строительной механики нашли, что такая форма «виньолевского» широкоподошвенного рельса наиболее прочная за счет большого его момента инерции и наименьших кромочных напряжений. Несколько ниже будет предоставлен небольшой экскурс в область эволюции геометрии металлических колесопроводов для локомотивов и вагонов. Сделаем это потому, что даже в среде железнодорожников немногим известна история эволюции формы рельса и происхождение рельса Виньоля, который сегодня используется повсеместно на железных дорогах мира.
А вначале напомним о строительстве железных дорог Виньолем в Англии, что характеризируют его, как передового деятеля вообще и первопроходца в сфере транспортного строительства в частности.
Так, в 1824 г. Ч. Виньоль, солидаризируясь с Дж. Стефенсоном, добился в Палате общин Парламента разрешения на сооружение первой в мире общедоступной (вспомним, что грузовая 30-километровая железная дорога Стоктон-Дарлингтон, уже строилась по их разработкам в этот период и была введена в строй действующих в 1825 г.) рельсовой дороги в Великобритании Ливерпуль-Манчестер (56 км, даты сооружения 1824-1830). Для неё он составил технический проект (по материалам изысканий отца и сыновей по фамилии Ренни), экономический расчет (сметы) и все технико-экономические обоснования этой ж.д. Отметим, что обустроена эта ж.-д. линия была рельсами по типу американца Р.Стивенса.
Первый поезд в мире на линии Стоктон-Дарлингтон, 1825 г.
Отталкиваясь от конструкции рельса Стивенса, Чарльз Виньоль несколько позже предложит вариант с более широкой подошвой, учитывающей рациональную технологию надёжного крепления рельса к шпалам. А рельсы своей конструкции Виньоль стал впервые применять, начиная со строительства железной дороги Бирмингем-Кройдон (85 км, даты строительства 1836 – 1839). Параллельно с Бирменгемской ж.д. Виньоль сумел запроектировать и железную дорогу Лондон - Брайтон (85 км, была начата в 1837 г. и открыта в 1841г.).
Открытие ж.д. Ливерпуль-Манчестер,, 1830 г.
Рассматривая историю формообразования рельса, вначале следует вспомнить и о первых деревянных лежневых дорогах на шахтах и рудниках. К ним следует отнести (1680 г.) такую дорогу при каменноугольных шахтах Ньюкасла (Англия) к порту на р. Тайн. В России (1764г.) вагонетки также уже передвигались по первой лежневой дороги на Змеиногорском руднике на Алтае (П.К. Фролов). Однако, деревянные «рельсы» очень быстро изнашивались. Случай помог перейти на металлические направляющие. В Англии в г. Колбруке (в 1767 г.) при переизбытке чугуна и снижения на него цены, хозяин металлургического завода Ричард Рейнолдс решил заменить деревянные колесопроводы на подобные им корытообразные изделия (первые рельсы), изготовленные из чугуна. Рейнолдс уложил их повсюду на подъездных путях к своим шахтам и рудникам. Результат превзошел все ожидания. Вскоре в арсенале железнодорожников появился и уголковый вид рельсов Дж. Керра (1776). В 1789 г. на первых заводских железных дорогах с паровой тягой, были предложены к использованию чугунные рельсы грибовидной формы сечения (рельс Джессопа). С 1835 г. уже имелась возможность использовать двухголовый рельс (изобретение англичанина Локка). Почти в это же время, как отмечено выше, уже появился «виньолевский» тип рельса.
Типы некоторых рельсов: а – рельс Рейнольдса; б – рельс Керра; в – рельс Виньоля; г – рельс Стивенса.
А вот как произошло внедрение рельсов Виньоля в России. Первая «развлекательная» ж.д. Петербург-Царское Село (1837) и до Павловска (1838 г.) имела двухголовые железные (ещё не «виньолевские», но уже не чугунные) рельсы. Именно где-то в эти годы и была проложена граница перехода от чугунных рельсов к – железным.
Наконец, в 1840-е гг. предприниматель С.И. Мальцев на базе старого чугунного производства в Людинове и в Радице, начало которому положили в середине XVIII века Демидовы, основал железоделательные заводы по прокатке рельсов Виньоля. В 1844-1847 гг. Мальцеву принадлежал и чугунолитейный завод в Петербурге (предтеча Путиловского завода). На этих российских заводах, с одобрения Николая I, начали изготавливаться железные рельсы для первой магистральной железной дороги России – Петербург-Москва. Все железные рельсы тогда были отлиты по форме, как «виньолевские» и по качеству они не уступали – зарубежным. Их было произведено 800 тонн. Однако по протекции П.А. Клейнмихеля с 1847 г. остальную добрую половину рельсов закупили на заводах Англии. Все импортные рельсы для этой ж.д. были также – «виньолевскими».
Вообще же видов поперечников рельсов и их продольных форм во времена становления железнодорожного транспорта в мире существовало множество, и право по их выбору у ж.-д. строителей оставалось за ними с их понятиями о целесообразности.
Теперь о том, что строил Ч.Виньоль в нашей стране.
У английских предпринимателей в XIX веке широким успехом пользовалась возможность реализации многих амбициозных планов в Малороссии Российской империи. Едва ли не самым наглядным свидетельством высоких британских технологий стал Цепной мост – первая в Киеве капитальная переправа через Днепр. В 1847 г. на международном отборе проектов победил вариант английского инженера-транспортника Чарльза Виньоля. Проект по строительству киевского моста был внимательно изучен и скорректирован нашими отечественными специалистами, такими, как П.П.Мельников и С.В. Кербедз. После того, как план сооружения получил "добро" он был утвержден Николаем I, и 30 августа 1848 года состоялась закладка моста.
Уникальный мост длиной почти 700 метров строил сам проектировщик инженер Чарльз Блекер Виньоль[1] и в этом ему помогали сыновья Гуттон и Генрих. Современники рассказывали, что Ч. Виньоль, в начале строительства Цепного моста, не располагал достаточными гидрологическими данными створа моста. Поэтому построенные осенью конструкции для его опор в весенний паводок 1849 г. под напором воды и льда были снесены.
А вот тут, пожалуй, необходимо некое отступление-пояснение, чтобы связать «посмертную судьбу» Лермонтова с жизнеутверждающей судьбой Виньоля.
Итак, до вышеприведенных фактов со строительством опор моста и последующим их разрушением, британский инженер познакомился с некто – обывателем Мартыновым, который предсказал ему катастрофу его построек в дни разлива Днепра по весне. Состоялось пари и, как мы уже узнали, англичанин его проиграл, зато Мартынов получил солидный куш. Оказывается спорщиком являлся Николай Мартынов, убивший безжалостно на дуэли М. Лермонтова 15 июля 1841 г. Скорее всего Ч.Виньоль этого не знал. В Киеве Мартынов оказался в наказание за дуэль: сидел вначале на гауптвахте городской крепости, а позже отбывал 15-летние церковные молитвенные покаяния (затем срок был сокращен до 5 лет). Особых раскаяний он не испытывал, а наоборот, развлекался: играл в карты, посещал балы, увлекался ухаживанием за слабым полом ( и, в конце концов женился на полячке Софье Проскур-Сушанской). Будучи человеком из состоятельной семьи, Мартынов приобрел парусное судно и пристрастился к плаванию по Днепру.
Очень изворотливый по натуре, он сумел организовать артель и несколько весеннее-летних сезонов сшибал деньги за продажу древесины, унесенную водной стихией со многих прибрежных складов и деревообрабатывающих предприятий. Поэтому он хорошо знал течение реки, характер весенних разливов и данные о её береговом и донном устройстве. Неизвестно поделился ли он своими познаниями с Виньолем, но за лето 1849 г. снова были обустроены все 5 промежуточных опор и береговые устои строящегося моста. В последующие годы осуществлялся монтаж металлических частей киевского моста – пролётных строений, которые были изготовлены в Англии – в Бирмингеме. Их морским путем, вокруг всей Европы, доставляли в Одессу, а оттуда волы тащили груз к месту назначения. Тем временем строился специальный спуск к мосту с Печерска, от нынешней площади Славы. К сентябрю 1853 года все было готово для торжественного открытия моста. Писатель Николай Лесков вспоминал о необычайном стечении народа на эту церемонию: «Издалека можно было узнать только старика Виньоля и одного его, необычайно красивого, сына, и то потому, что оба они были в своих ярких английских мундирах». Мост был освящен 10 сентября 1853 г. в один день с памятником святому князю Владимиру (ск. П.Клодт). Важность этих двух событий для города и всего края трудно переоценить.
Разрушенный мост, 1920 г.
Почти 70 лет Николаевский (Цепной) мост был гордостью и украшением Киева. Однако у красавца-моста было один «недостаток», который Виньоль не мог и предположить. В 1920 г. польские оккупанты, удирая из Киева, заложили всего два заряда взрывчатки, по одному на каждую цепь. И как только в месте закладки динамита прогремели всего два взрыва, то все пролеты, объединенные двумя сквозными цепями рухнули в воду. В 1925 г. на прежних опорах был устроен новый мост по проекту профессора Е.О. Патона, но последняя война все-таки уничтожила сооружение, и со временем примерно на этом месте возвели мост-метро.
Невозможно не вспомнить о дуэле-убийстве М.Ю. Лермонтова его соперником Н. Мартыновым хотя бы в кратком изложении. С 1837 г. последний находился на Кавказе с целью усмирения горцев в Тенгинском пехотном полку, куда позже (весной 1840 г.) перевели М.Лермонтова за дуэль с де Барантом (кстати, Лермонтов тогда выстрелил в воздух, Барант промахнулся, стреляя первым). Через четыре года, недобившись никаких наград, Мартынов вышел в 1841г. в отставку в чине майора, но остался квартировать в Пятигорске. Поручик Лермонтов был грозой горцев, но его успехи в войне с ними замалчивались и даже сам Николай I вычеркнул его имя в рапорте о награде за отвагу в бою на реке Валерик.
Пятигорск с горы Машук
Домик Лермонтова в Пятигорске
Сражение на реке Валерик.
Знакомы были Лермонтов и Мартынов – эти два представителя родовых дворянских семейств – с детства. А с 1832 г. они одновременно учились в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в Петербурге. Будучи в Пятигорске, они никаких симпатий к друг другу не испытывали и, более того, Мартынов со свои снобизмом стал раздражителем для поэта, который подвергал его постоянным колкостям (но не оскорблениями). Назовем такое поведение поэта как необъяснимое проявление его подсознания, до загадок которого нам не дано добраться…. Что касается Мартынова, то тот страшно завидовал таланту Лермонтова[2], т.к. тоже дружил с поэзией и прозой и даже темы их произведений порой совпадали один в один. Шло долгое соперничество подспудной зависти Мартынова с Лермонтовским даром от Бога, а плетью обуха не перешибить. Словом грозовой разряд между ними накопился и произошла трагическая дуэль. Она состоялась у подножия горы Машук в дождливый день с грозами (15 июля 1841 г.). Всё произошло как-то быстро. Лермонтов даже не успел поднять руки с пистолетом, как раздался выстрел Мартынова, и пуля пронзила сердце поэта. Смерть была мгновенной. И в этот же момент природа разразилась шквалистым ливнем необыкновенно мощной грозы, оплакивая гибель гения русской поэзии!
Смертельное ранение Лермонтова на дуэли
Завершая, заметим, что недавно закончился год памяти поэта, когда в нашей стране отмечался 200-летний юбилей Михаила Юрьевича Лермонтова. Приятно сознавать, что новый нетривиальный материал о событиях «вокруг поэта» в нашем сайте размещается второй раз (первым был очерк «Особая ветвь родословной древа Лермонтова» от 31 октября 2014 г.). Об этом удивительном поэте, его родственниках и знакомых можно говорить бесконечно много – так мы его любим и чтим. Вот оказывается и об убийце его можно и должно сказать, как об антиподе Лермонтова. Мартынов же сгинул с лица земли даже в буквальном смысле слова – захоронение его было уничтожено на территории родового имения Мартыновых «Знаменское». Как оказалось, совершили этот акт в порыве возмущения и гнева учащиеся трудовой школы-приюта в 1924 г., расположенной в то время в «Знаменском». Узнав, что в семейном склепе захоронен убийца Лермонтова – Мартынов, они выбросили останки Мартынова из склепа в овраг и сравняли их с землей.
Этой публикацией мы немного развеяли слова упрека в том, что мы – потомки прежних лет постыдно равнодушны к делам своих предков добрых или злых, о которых автор здесь и пытался рассказать.
[1] Проект Виньоля хранится в нашей библиотеке ПГУПС.
[2] Про Лермонтова можно сказать, что он был талантлив во всём: великолепно писал масляными красками и рисовал не только пейзажи, но и быстролетные портреты, шаржи; играл на многих музыкальных инструментах, пел арии из любимых опер; отлично играл в шахматы и решал трудные математические задачи; великолепно джигитовал, как яркий наездник; хорошо сражался на рапирах, шпагах и саблях; знал и читал в подлиннике произведения многих европейских писателей; великолепно изъяснялся на азербайджанском языке, считая его общекавказским языком и т.д.. И, как истинный гений, он особенно проявил себя в своих стихотворениях, поэмах и прозаических произведениях!
Где-то в 1991-92 гг., началось моё собирательство сведений о древнем роде Строгановых. О первом из них, известно, что жил он на Новгородчине с середины 14 века, и все годы на протяжении около 600 лет эта фамилия была на высоте у нашей страны – России!
Не имея больше терпения тянуть с публикацией своего труда, который мною был подготовлен в 2002г. к 300-летию Санкт-Петербурга и должен был предстать на конкурс высокой комиссии по печати, но был ею на последней стадии моей подготовке его подачи – отвергнут из-за…
Подробнее...В попытке узнать что-то новое о Валерьяне Галямине - выпускнике Путейского вуза 1814 г, пришлось ознакомиться, как о новых фактах и благих деяниях в его жизни, так и о его неблаговидных поступках.
Подробнее...