Три памятные встречи в пространстве – ПГУПС

Встреча первая

Одна из особо памятных встреч высокого зарубежного гостя в нашем вузе постсоветского времени произошла в 2003 году. Тогда нашему городу Санкт-Петербургу исполнилось 300 лет. Делегация Королевства Испании во главе с наследным принцем Фелипе Астурийским в рамках торжеств юбилея нашего города прибыла с официальным визитом в наш город 23 июня. 

А днём 24 июня эта делегация посетила наш Университет (ПГУПС), где на этот день было намечено открытие памятника Августину Бетанкуру – его первому ректору испанцу по происхождению, для которого Россия стала второй Родиной. Заметим, что автором этого изваяния являлся скульптор В.Э. Горевой, а архитектором – наш доцент кафедры «Здания» Ю.А. Никитин. После процедуры представления обеих сторон друг другу и непродолжительной беседы, гости и руководители вуза прошли через курдонёр в Юсуповский дворец на Фонтанке, находящийся в составе учебных корпусов ПГУПС, в его Большой белый зал. В нём была развёрнута всеобъемлющая выставка о научно-практической деятельности А.Бетанкура.

После осмотра экспонатов дон Фелипе с делегацией вышел в парадный двор с большой лужайкой на нём. Вокруг неё для фуршета расположились приглашенные представители интеллигенции Петербурга и были накрыты столы с угощениями. Принцу Фелипе нарядная девушка предложила на подносе рюмку водки и маленький бутерброд с селёдкой (о, ужас!).

 

Дон де Фелипе у памятника Бетанкуру

 

Памятник Бетанкуру у ПГУПС

 

Скульптор Горевой слева

 

Естественно, (по-видимому, по протоколу общения королевской семьи с простыми смертными) дон Фелипе скромно отказался от такого угощения, и оно было оставлено нетронутым на столе. Приглашенные же гости, между тем, «непринужденно» весьма скромно налегали на выпивку и закуски. Среди гостей я заметил: полномочного представителя президента Р.Ф. в Петербурге Александра Беглова, писателя Даниила Гранина, академиков братьев Н. и А. Боголюбовых, искусствоведа Андрея Пунина, академика Игоря Спасского и других. Вниманию Принца была представлена и небольшая концертная программа – выступление девушек из женской команды художественной гимнастики вуза. Полуобнаженные девушки в ярких малиновых костюмах выступили с тремя номерами прямо на зелёной лужайке перед очами Фелипе. Ему это так понравилось, что эти номера «под бис» были исполнены трижды.

 

Дон де Фелипе и девочки-гимнастки

При этом при повторном исполнении танцев произошла метаморфоза в поведении дона Фелипе. Пока все взоры гостей были устремлены на танцующих спортсменок, принц вдруг резко повернулся назад к столу, взял и залпом выпил рюмку водки и, также, не жуя, проглотил маленький бутерброд с селёдкой, и, только кадык его выдал, свершив глотательные движения. Тут я решил, что мне для поддержания «светского» общения (а о рамках поведения в столь неясных «фуршетских» обстоятельствах мне ничего не было известно) можно обратиться к его Королевскому Величеству наследному принцу Испании. Я взял в руки микрофон и через переводчика обратился к дону Фелипе,

– Могу ли я, простой русский профессор, просить разрешения у их Величества поделиться с ним небольшим историческим рассказом?

Ответ был положительным.

Тогда я поведал о том, что двое наших российских аристократов (И.М. Муравьев-Апостол и Г.А. Строганов) были в разное время посланниками от России в Испании. Они стали хорошими знакомыми Августина Бетанкура – одного из самых передовых людей того далекого времени. Неоднократно Бетанкур в беседах с ними желал им, чтобы они дали своим сыновьям военно-инженерное образование. После того как А.Бетанкур перебрался в Россию и стал в Петербурге первым ректором нашего Вуза, эти его хорошие друзья привели своих детей к нему в ИИПС. Естественно они были приняты в Вуз, как очень способные и, не в последнюю очередь, «по знакомству»… После этого моего «перла», когда переводчик¹ закончил перевод словом – к о р р у п ц и я, я вдруг осознал, что я наделал! Непроизвольно взглянув на ректора Ковалева, увидел, что он стал грознее тучи. Но тут вступился за меня мой спаситель принц Филипе – он понял мой юмор, улыбнулся и подал мне руку для пожатия. Боковым зрением я заметил, как наш ректор тоже заулыбался. Кругом захлопали в ладоши, и «мировой инцидент» был улажен.

Интересна реакция одного из знакомых, когда я рассказал о вышеприведенном казусе на встречи с принцем Астурийским Фелипе.

– Да ты счастливый человек. Ведь тебе пожал руку потомок ²самих Бурбонов!, А это означает, что на тебя СОШЛА БЛАГОДАТЬ СВЫШЕ. Не думай мыть руки, как минимум, дня два-три, и ты будешь самым успешным в это время.

 Но, увы, я уже давно их вымыл.

 

 

Встреча вторая

 

В феврале 2008 г. накануне российского Дня науки к нам в наш вуз (ПГУПС) приехала знаменитая летчица-испытательница Марина Лаврентьевна Попович, чтобы встретиться с представителями профессорско-преподавательского состава и его многочисленного студенчества. Марина Попович на встречу пришла не одна, а в сопровождении её второго супруга Жихорева Бориса Александровича – генерал-майора авиации в отставке, председателя Союза Советских офицеров Московской области. Встреча происходила в Актовом зале при полном аншлаге.

 

М.Попович и Б.Жихорев

 

Следует все-таки сказать несколько слов о главном 30-летнем периоде жизни М. Попопич в 1964г. по 1994 г., когда она проявила себя как выдающаяся испытательница новейших военных самолетов. Однако напомним, что подружилась она с авиацией ещё в 1948 г., когда 17-летней девушкой первый раз прыгала с парашютом с борта самолета Ут – 2. Понятно, что удивление и восхищение вызывают у всех и до сих пор, как сами летательные аппараты, так и молодые женщины, посвятившие себя «небесным профессиям». Яркой представительницей их является Марина Попович. Она не только освоила глубоко знания летного дела, но и благодаря твердому и целеустремленному характеру, сумела пройти через формальные барьеры и убедить вначале маршала К.Е. Ворошилова, а позже Главкома авиации К. А.Вершинина – разрешить ей заниматься испытаниями новейших самолетов наравне с мужчинами. Она стала первой женщиной- летчицей преодолевшей звуковой барьер на реактивном МИГ-2, за что была названа в США – «Мисс МИГ». Всего ею установлено 102 мировых рекорда. Она единственная в мире женщина, управлявшая самолетом-гигантом АН-22. М. Попович работала и в конструкторских бюро по совершенствованию узлов и деталей летательных аппаратов. Она – доктор технических наук, профессор, учитель и инструктор, передававшая свой опыт по испытаниям и разработкам новейших конструкций самолетов молодым курсантам, летчикам со стажем и конструкторам. Она стала Заслуженным мастером спорта. Её успехи очевидны и на таких направлениях, как уфология, литературная деятельность, руководство многими благотворительными фондами. Впрочем, об этом и о других гранях её деятельности с успехом можно прочитать в интернете. Ниже приведём рассказ о её двухдневном пребывании как почетной гостьи в нашем вузе.

 

М.Попович на испытаниях

 

Итак, в первый день М.Л. Попович встретилась с руководством нашего ПГУПСа в лице проректора по науке В.В. Сапожникова.Затем, как было указано выше, предстояла встреча с коллективом вуза в Актовом зале. Легенда нашей авиации встретила радушный приём у транспортной технической интеллигенции от профессоров до студентов, которые были поражены её активностью в тех деяниях, к которым она имела отношение. Ей, в свою очередь, рассказали о том, что наш вуз два столетия являлся родоначальником научных и технических кадров для всех видов транспорта в стране, в том числе, – воздушного флота. Так, в 1910-1930-х гг. в Актовом зале в апреле 1914 г. происходил один из первых воздухоплавательных съездов, участником которого был К.Э. Циолковский и многие выдающиеся ученые, конструкторы и испытатели нарождающегося вида путей сообщений – воздушного.

 

М.Попович в гостях ПГУПС

 

В заключении встречи в Актовом зале, Марина Попович прочитала одно из своих стихотворений из сборника своих стихов: 

 

ПЕРВЫЙ ВЗЛЁТ

 

Мы привыкаем ко всему,

И сложное уже не сложно,

Но твердо знаю – невозможно

Никак привыкнуть к одному:

 

К минутам высшей красоты,

К накалу чувств, страстей вершине,

Когда в неведанной машине

На первый взлет уходишь ты.

 

Ещё мгновение и чудо

Тебе откроется вся высь…

Да, не легко, да, очень трудно

Машины начинают жизнь…

 

 

 

Тут же на встрече Мариной Попович и её мужем Борисом Жихоревым были подарены присутствующим с десяток экземпляров книги «Наедине с небесами» – их сборник стихов и песен. Кроме того, были розданы и несколько почтовых конвертов с воспроизведенными на них портретом летчика испытателя 1-го класса Марины Попович. Она же с удовольствием раздарила все те конверты, что у неё были, и оставила на них свой автограф.

 

Конверт с автографом М.Попович

 

После Актового зала мне представилась возможность провести наших дорогих гостей по мемориальному коридору с кратким обзором галереи портретов выдающихся вузовских ученых, и с посещением памятных аудиторий и лабораторий, где творили эти корифеи, такие как: Г.К. Мерчинг, А.Е. Алексеев, Э. Клапейрон, Д.И. Менделеев, Н.А. Белелюбский, Н.А. Рынин и многие другие.

Наконец, где-то в половине третьего, проректор Валерий Сапожников пригласил гостей (и меня «за компанию») в профессорскую столовую на обед. Столик на четыре персоны был уже накрыт не только столовыми приборами, но и посудой для аперитива. После выбора гостями напитков нам принесли графинчик простой водки и кувшинчик яблочного сока. Во время обеда гости и хозяева обменивались впечатлениями о встрече в Актовом зале и о нашей небольшой экскурсии по вузу. Кроме того, был намечен план культурных мероприятий на следующий день: экскурсионная поездка на микроавтобусе по мемориальным достопримечательностям нашего города, связанных с деяниями наших питомцев и ученых. Отдельными пунктами в программе для четы Попович-Жохоревы были: посещение здания Смольного и храма Спаса на крови.

На следующее утро в 11 часов мы уже выехали на микроавтобусе в центр города, проехали по набережным, где я рассказывал о мостах, гранитных пристанях, дворцах и зданиях, сооруженных по проектам наших архитекторов и инженеров-строителей; о памятниках и обелисках центра Петербурга, которые задумывались и возводились питомцами нашего вуза. Следующим пунктом нашей программы являлось весьма прозаически-практическая цель (тогда-то я понял и о той небольшой части благотворительной деятельности, которой занимается М.Попович) посещения здания Смольного, где располагались рабочие кабинеты губернатора В.И. Матвиенко и её многочисленного аппарата.

 

Смольный в Петербурге

 

Оказывается, ранее у Марины Лаврентьевны Попович, как Героя Социалистического Труда нашей страны, состоялась телефонная договоренность о том, что В.И. примет её (для решения непростых вопросов тех забытых, но достойных людей, что оказались под крылом Попович) именно в тот день, в который мы и подъехали к пропилеям Смольного. Путь от запрещающего знака у пропилеев на въезд к воротам самого Смольного, в общем-то, для пожилого человека был далековатым (метров 500) и М. Попович позвонила по мобильному телефону кому-то из охраны, с просьбой разрешить нашему микроавтобусу приблизиться к проходной Смольного, т.к. у нее было обострение болезни ног. Разрешения не было дано , к тому ж, Матвиенко не было в городе, и ей предложили встречу с её заместителем В.Лобко. Тут же в автобусе состоялось экстренное совещание и было решено, что на встречу к Лобко с заявлениями в адрес губернатора пойдет муж Марины Попович – Борис Жихорев.

 – Меня не пропустят, – заявил он, – я ж не Герой…

 – Предъяви свою генеральскую книжечку, сказала Марина Попович.

Короче, она его уговорила, и он отправился в путь. Вернулся он не скоро и чертыхался на чем свет стоял. Все дело в том, что до заместителя губернатора его не допустили (он якобы куда-то отлучился) и предложили оставить на проходной просьбы от М.Попович в в виде заявлений-обращений. C’est la vie !

В подавленном и расстроенном состоянии мы отправились на своем микроавтобусе на канал Грибоедова к музею Храма Спас на крови. По пути к музею-храму я продолжил раскрывать тему о вкладе представителей нашего Путейского вуза в создание в нашем городе архитектурных памятников. В данном конкретном случае я рассказал, что в 1881 г. среди конкурсных первых проектов Храма Воскресения Христова (Спаса на крови) были представлены и проекты профессоров-архитекторов Путейского вуза (ИКИПС). Тогда двое из них заняли второе место (А.Л. Гун и И.С. Китнер), а третье место – Л.Н. Бенуа. Начало возведения храма пришлось на 1883 г, когда стали устраивать для него фундамент. Его особая конструкция диктовалась водами Екатериненского (ныне имени Грибоедова) канала и была впервые применена в практике Петербурга. Место в глубоком основания под здание храма было окружено в два или в три (у берега канала) ряда дощатого шпунта с глиняной его набивкой. На дно фундамента был уложен пудожский камень, который залили плотным раствором цементного бетона. Всё это осуществлялось при компетентной консультации сотрудников Механической лаборатории ИКИПСа, возглавляемой её профессором Н.А. Белелюбским. Уже в 1907 г. при оформлении интерьера храма была сооружена на месте смертельного ранения Александра IIцареубийцей Гриневицким, так называемая, каменная с е н ь. Автором проекта этой сени был архитектор А. Парланд (как и всего храма), а вот исполнителем сени из фиолетовой яшмы являлся директор Петергофской гранильной фабрики - вышеназванный профессор А. Гун. Высококвалифицированные специалисты нашей Альма матер так же как и в начале возведение храма, так и на завершающем его этапе приняли участие в обустройстве территории вокруг «Спаса на крови», и среди них отметим наших профессоров Н.Н. Митинского и Г.Г. Кривошеина.

 

Спас на крови

 

Интерьер Спаса на крови

 

Подъехав к Храму, я оставил автобус с гостями на Новоконюшенном мосту, а сам устремился в часовню при Храме в поисках заместителя директора музея «Спас на крови» Валентины Андреевны Зеленченко – супруги нашего доцента А.П. Зеленченко. О последнем я совершенно случайно узнал на позапрошлогодней экскурсии, которую я проводил для слушателей факультета по повышению квалификации.

 

Часовня  Спаса на крови

 

 – Валентина Андреевна! Я из ЛИИЖТа, а со мною супруги Попович… Она все поняла с полуслова и, накинув шубку, устремилась к знаменитым гостям проводить эксклюзивную экскурсию на самом высоко уровне.

 

 

Третья памятная встреча

 

В бытность (2002-2009) А. Кожевникова проректором по воспитательной работе в нашем вузе происходило много памятных встреч со знаменитыми людьми нашего времени. К этому периоду относится приезд весной 2003г. в наш ПГУПС дважды Героя Советского Союза летчика-космонавта Георгия Гречко. В день встречи, как мне помнится, я пришел в Актовый зал заранее, чтобы занять место в первых рядах кресел, т.к. наплыв преподавателей и студентов ожидался быть большим. В 15 ч.30 мин. появился космонавт с сопровождающим лицом (явно не охрана и не из КГБ), который, как удалось узнать позже, был его секретарем-помощником. Во время своего выступления он всё время стоял и не было видно, что ему это было тяжеловато делать из-за его чрезмерной полноты.

 

Г. Гречко с представителями ПГУПС

Речь свою Георгий Михайлович произнес живо, с шутками, с теплым юмором – и обаял всю слушающую его аудиторию. Сам он, коренной ленинградец, здесь он родился в 1931 г. и учился в школе, а в 1955 г. окончил с отличием Ленинградский военно-механический институт (Военмех). Дипломный проект он защитил в конструкторском бюро Королева (ОКБ-1 НИИ-88 МО СССР, ныне РКК «Энергия» им. С.П. Королева), туда же был распределен после окончания института. Ещё с 1 октября 1954г. Гречко стал работать техником и инженером нынешнего РКК «Энергия», а в 1961 г. был назначен начальником одной из групп ОКБ - 1. Георгий Гречко участвовал в запуске первого в мире искусственного спутника Земли и в подготовке и запуске многих советских космических аппаратов. В мае 1966 г. он был зачислен в 731-й отдел (отряд космонавтов) ЦКБЭМ начальником группы кандидатов в космонавты-испытатели. В апреле 1968 г. был назначен испытателем того же отдела, а уже в мае был зачислен в отряд космонавтов ЦКБЭМ, прошел полный курс общей космической подготовки. Справка о космических полетах Г.Гречко.Он осуществил три полета в космос в качестве космонавта-исследователя, исполняя работу борт-инженера: на «Союзе-17» в 1975 г; на «Союзе- 26» в 1977-1978 гг. при продолжительности полёта почти 97 суток с выходом в открытый космос на 1 час. 28 мин.; в 1985 г. на Союзе Т- 14 (в возрасте 54г.!).

 

Рассказал нам, в частности, Г. Гречко, что в школьные годы он увлекался фантастикой и особенно межпланетными путешествиями. Очень любил читать книги. «Я знал места, где их можно купить или выменять у букинистов, ходил на толкучки. Особенно интересовали меня книги про полеты, про планеты, книги по астрофизике. Мне удалось раздобыть даже два тома из знаменитой энциклопедии «Межпланетные сообщения» под редакцией Николая Алексеевича Рынина. Эти тома выходили мизерным тиражом и быстро становились библиографической редкостью. Даже у Королева не было полного Рынина – только три тома… Когда я познакомился с этими книгами вашего питомца и профессора Н.А. Рынина, тогда, где-то в десятом класс, то я решил найти её автора, адрес которого узнал из приложения этой же книги: улица Жуковского, дом 4, квартира 9. Я пошёл туда. Поднимаясь по лестнице старого дома, волновался: как-то меня встретят... Остановился перед высокой, обитой клеёнкой дверью. Позвонил. Никто не отпирал. Позвонил ещё раз. Где-то из глубины квартиры послышались шаги, и тихий женский голос спросил:

– Кто там?

– Простите, а Николай Алексеевич дома?

Звякнула цепочка, дверь распахнулась. Старая женщина стояла на пороге, рассматривая меня. Потом тихо сказала, – Но ведь он умер, мальчик. Он давно умер, в 1942 году...[в эавкуации в г. Казань – авт.]».

«... Да, встретиться мы не смогли, но глубоко символично то, что я – будущий космонавт пришёл к Николаю Алексеевичу Рынину, человеку, который действительно знал всё о космонавтике, и книги которого читали все космонавты».

После выступления Гречко (а может быть и во время его выступления) наш профессор Б.Ф. Тарасов вызвался сообщить Гречко и всем собравшимся, что у него есть книга, которую он написал и издал в издательстве «Наука» при Академии наук ещё в 1990 г., посвященная Н.А. Рынину. Далее под громкие аплодисменты Тарасов подарил эту монографию космонавту.

Добавлю, что все потомки Н.А. Рынина: сын, внук и правнук окончили ЛИИЖТ (ПГУПС). Я был знаком с его сыном Львом Николаевичем – заведующим кафедрой «Инженерная графика»» академии ГВФ Ленинграда. Об остальных потомках у меня каких-либо сведений об их жизнедеятельности нет... Да вот припоминаю эпизод, произошедший в ЛИИЖТе где-то в конце 1970-х гг., когда меня мой коллега Руф Иванов вызвал из помещения кафедры в чертежный зал (кстати, зал имени Рынина), и усадив напротив портрета Н.А. Рынина, тихо сказал, – посмотри на портрет, а теперь опусти глаза на парня, стоящего за кульманом…

Я вздрогнул: передо мной воочию стоял молодой Н.А. Рынин. Иванов подтвердил, – Да, это сколок Н.А. Рынина, его правнук…

Что касается моей экскурсии для Г. Гречко по нашему путейскому университету, то в направлении от Актового зала к научно-технической библиотеке она проходила весьма стремительно. Объяснялось это тем обстоятельством, что Георгий Михайлович спешил посмотреть в библиотеке те экземпляры уфологических книг Рынина, о которых он только лишь слышал, тем более я ему подтвердил, что кое-какие из его 9 томов у нас имеются. Но вот чем это на самом деле обернулось со слов самого Гречко: «Несколько лет назад я был в ЛИИЖТе, где когда-то работал Рынин. Как мне сказали, там, в библиотеке были девять томов «Межпланетных сообщений». Мне очень хотелось на них посмотреть. Но библиотекарь не нашел ни одного тома: все разворовали». М-да!

И Всё же, вот названия этих девяти книг: 

• выпуск 1 – Мечты, легенды и первые фантазии;
• выпуск 2 – Космические корабли в фантазиях романистов;
• выпуск 3 – Лучистая энергия в фантазиях романистов и проектах ученых;
• выпуск 4 – Ракеты и двигатели прямой реакции;
• выпуск 5 – Теория реактивного движения;
• выпуск 6 – Суперавиация и суперартиллерия;
• выпуск 7 – Русский изобретатель и ученый К. Э. Циолковский. Его биография, работы и ракеты;
• выпуск 8 –Теория космического полета;
• выпуск 9 – Астронавигация. Летопись и библиография.

После библиотеки мы пошли в обратном направлении к административному корпусу, а по пути я рассказывал о представителях нашего вуза – пионерах освоения воздушного и космического пространств; показывал космонавту места, связанные с аэродинамической лабораторией Н.А.Рынина или же – с механической лабораторией, где испытывались конструкции первых узлов самолетов (например, первого российского бомбардировщика «Илья Муромец»). Говорилось и о постройках самых первых российских летательных аппаратах, об испытаниях первых советских дирижаблей и стратостатов. Одним словом, мною сообщалась информация о: Н. Кибальчиче, Э.Циолковском А. Фридмане, Я. Гаккеле, А. Кудашеве, И.Сикорском, М . Григорашвили, Б.Куксине, А. Васенко, У.Нобиле и др. – применительно к нашему вузу. На подходе к кабинету проректора А. Кожевникова, Г. Гречко, наконец, произнес, – Да это же не ВУЗ, а настоящий музей! Здесь каждый угол дышит славой инженерной мысли!

 

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------

¹Главным переводчикомроссиян и испанцев на этих мероприятиях был давний знакомый и друг ПГУПС Александр Черносвитов, являющийся, кстати, президентом Пушкинского дома в Испании. Ему помогал и «доморощенный» переводчик нашего вуза доцент (нынче заведующий кафедрой «Теплотехника и теплосиловые установки») Дмитрий Никольский, ранее окончивший школу с углубленным изучением испанского языка и много лет, исследовавший научное наследие Бетанкура.

 

²Королевский Дом Бурбонов является не только древнейшим, но и самым многочисленным из европейских монарших Домов.