Как отец инженера-путейца чуть не стал причиной дуэли Пушкина

Введение

В 2014 г. мною на моем сайте была опубликована статья «Среди исторических событий» об Александре Ефимовиче Люценко. Он являлся выпускником Путейского вуза 1826 г. и четверть века отдал на благо развития, в основном, речных путей сообщения. Затем, благодаря своему сильному влечению к коллекционированию монет (нумизматики), другую часть своей трудовой деятельности посвятил археологии и музейному делу, работая в Крыму, точнее - в Керчи. В конце того очерка были вскользь показаны и взаимоотношения Ефима Петровича (отца А.Е.Люценко) с А.С. Пушкиным. Совсем недавно мне довелось узнать более подробно об истории публикации Пушкиным перевода Е.П.Луценко поэмы немецкого поэта А.Виланда (а по сути, сказки-феерии) «Вастола». Не оставили меня равнодушным и драматические события, что последовали за этим. По новому для меня открылась страница деятельности Е.П. Люценко в литературно - организационном деле сохранения Истории Российской Словесности … Итак, читаем об этом и «вокруг этого» несколько подробнее.

О Ефиме Петровиче Люценко

 

Ефим Петрович Люценко (1776-1854), о котором ниже и пойдет наше краткое повествование. Родом он был из Черниговщины, где в 1780-е годы окончил Семинарию и позже Благородное училище.

В 1799 г. завершил обучение полного курса Московского университета. Продолжал образование в Царкосельской Школе практического земледелия… А в 1811 - 1813 гг. Е.П. Люценко являлся секретарем хозяйственного Правления Царскосельского лицея (в этот, только что открытый в 1811 г. лицей поступил на учебу и А. С.Пушкин). Мало кому известно, что в 1811 г., во время службы в Лицее, Е. Люценко обратился и к педагогии, издав "Полную новейшую французскую грамматику", в основу которой была положена система Мейдингера. «Грамматика» эта, посвященная юному графу Дмитрию Николаевичу Шереметеву, имела успех и была введено в некоторых учебных заведениях.

Возможно этой «Грамматикой» пользовался и лицеист Пушкин, ведь, как заметил Плетнев: Пушкин считал его своим учителем?! По воспоминаниям того же Плетнева, ещё никем неопубликованная «Вастола» (а ниже о ней будем вспоминать в негативном плане) была давно «апробирована», т.к. первыми слушателями рукописи Е. Люценко, переведенной им на русский язык еще в 1807 г., были лицеисты. 

Ещё с 1792 г. начатая литературная деятельность Е.Люценко не ограничивалась только изящною словесностью. Вскоре став уже автором нескольких литературных произведений, в т.ч. переводчиком работ иностранных поэтов и прозаиков, он заявил себя также и научными трудами, которые носили практический характер (в зависимости от рода его службы). Кроме того, он вдруг лет через 20 обнаружил, что литераторам России было бы полезно иметь свой Клуб по интересам (как бы теперь сказали – «Союз писателей»). 

 

Открытие Царскосельского лицея 19.10.1811 г. 

 

Список лицеистов первого приема

 

 

О главном деле жизни Е.П. Люценко 

17января 1816 г. им было основано Вольное общество любителей российской словесности (ВОЛРС) – литературно-общественная организация в Санкт-Петербурге. Оно было образованно с дозволения Правительства, и первыми его членами-учредителями, помимо Е.П.Люценко, были: братья А.Д.и И.Д. Боровковы, и А.А. Никитин, на квартире которого это и произошло... Позже в конце января к ним присоединилась группа, где доминирующими были члены масонской ложи «Избранного Михаила», такие, как братья И.Н. и Т.Н.Крикуновские, Н.А.Бестужев, Г.С. Батеньков и др.

В начале в ВОЛРС было мало литераторов, а собирались люди, желавшие помогать беднякам из научно-литературного сословия. Против создания этого Общества был А.С. Шишков, т.к. с 1811 –1816 гг. в Петербурге ещё теплилось литературное Общество «Беседа любителей русского слова» во главе с самим и Г. Р. Державиным, которые говорили: «Зачем открывать новое Общество, когда есть старое». Справедливости ради надо отметить, существовавшее ещё с 1802 г. и «Общество любителей словесности, наук и художеств», возглавляемого до 1818 г. А.Е.Измайловым, который вскоре перешел в ВОЛРС.

Высочайше ВОЛРС было утверждено только 19 января 1818 г. Располагалось оно весь период своего существования в квартире Т.Н. Крикуновского на Вознесенском проспекте Петербурга (в советское время это – пр. Майорова, д. 41). С этого же года оно издавало журнал: «Соревнователь просвещения и благотворения». В этом Обществе в разное время было: 82 действительных члена, 24 члена-соревнователя, 39 членов-корреспондентов и 96 почётных членов. Пушкин знал об этом ВОЛРС и о той роли, которую сыграл Люценко в его становлении, поэтому вполне справедливо называл его «Заслуженным литератором».

 

Журнал «Соревнователь»

 

Часть членов Общества принадлежала к «Союзу благоденствия», в числе которых были: К. Рылеев, братья П.и Н. Бестужевы, В.Кюхельбекер, Ф. Глинка, А. Корниловичи другие, привлечённые позже к следствию по поводу восстании декабристов. Весь доход от изданных Обществом произведений (Трудов Всероссийского Общества любителей российской словесности) предназначался для тех, которые, занимаясь науками и литературой, испытывали материальные затруднения или же их вдовам и сиротам. Также осуществлялись Благотворительные сборы, которые текли в Общество очень хорошо.

Между прочими, императрица Елизавета Алексеевна, внесла 200 рублей. Однажды Пушкин, откликаясь на просьбу ВОЛРС, послал в адрес издаваемого Обществом журнала «Соревнователя просвещения и благотворения» – стихотворение: «Ответ на вызов выслать стихи в честь её высочества государыни Елизаветы Алексеевны». 

«Ответ на вызов написать стихи в честь Е Ё   И М П Е Р А Т О Р С К О Г О   ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ  Е Л И С А В Е Т Ы   А Л Е К С Е Е В Н Ы :

На лире скромной, благородной 

Земных Богов я не хвалил; 

И в силе, в гордости свободной,

Кадилом лести не кадил. 

Природу лишь учася славить, 

Стихами жертвуя лишь ей, 

Я не рожден Царей забавить 

Стыдливой музою моей, 

Но признаюсь, под Геликоном, 

Где Касталийской ток шумел, 

Я, вдохновенный Аполлоном, 

Елисавету в тайне пел, 

Небесного земной свидетель, 

Воспламененною душой, 

Я пел, на троне добродетель. 

С ее приветною красой. 

Любовь и тайная свобода 

Внушали сердцу Гимн простой; 

И неподкупный голос мой,

Был эхо Русского народа.

 А. П. . . . . н.»

 

(Труды высочайше утвержденнаго Вольнаго общества любителей российской словесности: Часть VIII., 1819 годъ).

 

Императрица Елизавета Алексеевна

 

Пушкин в 1835 г., худ. О. Кипренский

 

Избранный действительным членом ВОЛРСа Е.Люценко, вначале принимал самое деятельное участие в литературных собраниях членов Общества. Первое время он был даже и председателем его и цензором. Из протоколов, хранящихся в архиве Академии наук, видно, что Е.Люценко в течение 1816 - 1818 гг. весьма часто выступал с чтением своих произведений, как в стихах, так и в прозе. Из них назовем: "Царь Иван Васильевич Грозной на звериной охоте" и другие. Однако после 1819 г. его активная деятельность в ВОЛРС ослабла, а затем и вовсе и погасла… В ноябре 1825 года вышел последний (31-й) номер журнала, издаваемый ВОЛРСом – «Соревнователь просвещения и благотворения», в канун восстания декабристов и Общество прекратило свою деятельность.

Известно, какую пользу привносили и этот журнал и само ВОЛРС в изучение истории русской словесности. Всё сильнее звучат голоса и в наше время о введении уже с 2019 г. такой школьной дисциплины, как «История Русская словесности».. Когда-то советский академик Д.С.Лихачев ратовал за восстановление такой школьной дисциплины в нашей стране. Главный лингвист-руссист Л.А. Вербицкая на сегодня тоже активно поддерживает эту инициативу. Они были, есть и будут национальными скрепами нашей страны, её символами патриотизма. В моей библиотеке что-то нашлось из литературы подобного направления из далекого прошлого, любопытно посмотреть подборку. 

 

Книга из серии «История Русской  Словесности»

 

Учебник  Русской словесности, ч.1, 1908 г.

 

Учебник  Русской словесности, ч.2, 1913 г.

 

Возмутитель спокойствия Сенковский 

Неожиданную волну беспокойства в жизнь А.С. Пушкина внёс его знакомый Осип Иванович Сенковский (1800-1857) – арабист, тюрколог, самый молодой профессор (с 1822 г.) Петербургского университета, писатель, журналист, издатель популярного на то время объемного журнала «Библиотека для чтения». Среди литераторов он был известен своей непредсказуемостью суждений об их произведениях. Сам он являлся автором фантастико-феерического романа «Барон Брамбеус» и это имя стал его псевдонимом. Впервые Сенковский познакомился с Пушкиным в 1827 г. в доме у Ф. Булгарина.

 

О.И. Сенковский

 

Вначале их взаимоотношения были уважительно-нормальными: Пушкин даже печатал в «Библиотеке» свои стихи и прозу (к ним относятся драма «Пиковая дама» и др.), а сам Сенковский публиковал положительные рецензии к пушкинским произведениям. С осени 1835 г. в их взаимоотношениях все резко поменялось: Пушкин отказался печататься в «Библиотеке» Сенковского, т.к. собирал свой писательский материал, для печатания его в журнале «Современник», разрешение на который он уже получил у Властей. Сенковский, побоялся конкуренции и устроил Пушкину обструкцию, следя ревниво за всеми его действиям. И ему представился такое «счастливое» действие…

 

Святая вера Пушкина в нерушимый союз лицеистов и в преданность ему своих верных читателей

Событие это началась в августе 1835 года. К Александру Пушкину обратился с просьбой о помощи издать книгу бывший секретарь Царскосельского лицея Люценко А.Е. (см. выше о нём). Дело в том, что наконец-то, Ефим Петрович решил напечатать, созданный им ещё в 1807г. перевод повести в стихах Виланда «Перфентий или Желания». Но издатель и книгопродавец А.Ф.Смирдин почему-то отказался её издавать. Вот тогда-то Люценко обратился к Пушкину, который помог ему: выправил кое-какие погрешности и посоветовал изменить название на – «Вастолу». Других возможностей помочь престарелому бывшему работнику Лицея в это период Пушкин не имел: он был «в долгах, как в шелках»… Поэтому он посоветовал Люценко обратиться к бывшему лицеисту Модесту Корфу (1800-1876) и даже написал в адрес барона письмо (Сохранилось письмо поэта к Люценко такого содержания: «Смирдин не сдержал своего слова; полагаю, в самом деле обстоятельства его запутаны. Печатание вашей поэмы не может стоить 1500 рублей; он ошибается. Отъезд мой в деревню мешает мне взяться самому за это дело. Сейчас писал я барону Корфу, прося его походатайствовать за вас, как за лицеиста. Надеюсь, что со своей стороны сделает он все возможное».

 

Модест Корф

 

Пушкин всячески подбадривал Люценко, говоря, – Уверяю Вас, барон имеет больше возможностей помочь Вам. Но Модест, ставший важным чиновник, не помог. Как хорошо, что Пушкин не знал, с каким камнем за пазухой по отношению к нему жил этот Модинька, который в воспоминаниях облил его грязью с головы до ног: «Между товарищами, кроме тех, которые сами писали стихи, искали его одобрения и протекции, он {Пушкин – авт.} не пользовался особенной приязнью… Пушкин в Лицее решительно ничему не учился, но уже блистал своим дивным талантом… Он пугал начальников злым языком, и они смотрели сквозь пальцы на его эпикурейскую жизнь… Вспыльчивый до бешенства, вечно рассеянный, вечно погруженный в поэтические свои мечтания и с необузданными африканскими страстями, избалованный от детства похвалой и льстецами, Пушкин ни на школьной скамье, ни после в свете не имел ничего любезного, ни привлекательного в своем обращении… Пушкин не был способен к связной беседе, были только вспышки или рассеянное молчание… В Лицее он превосходил всех чувственностью… предавался распутству всех родов… непрерывная цепь вакханалий и оргий… Пушкин не был создан ни для света, ни для общественных обязанностей, ни даже для высшей любви или истинной дружбы… В нем не было ни внешней, ни внутренней религии, ни высших нравственных чувств… ». 

Пушкину ничего не оставалось делать, кроме как пойти на неординарный шаг и написать на обложке «Вастолы» – «Издал Пушкин». 

 

«Вастола»

 

Книгопродавцем, согласившимся напечатать «Вастолу», стал Александр Ѳеофа­нович Фариков, который 24 декабря 1835 г. в газете «Северная пчела», № 293, поместил первое объявление о книге: «Въ книжной лавкѣ комиссіонера Императорской Медико-Хирургической Академіи, А. Ѳ. Фарикова, въ Гостиномъ Дворѣ, по Суконной линіи, № 13 поступитъ на дняхъ въ продажу из типографии при Департаменте для внешней торговли – книга: Вастола, или желаніе. Повѣсть въ стихахъ, соч. Виланда, въ трехъ частяхъ, изд. А. С. Пушкинымъ. Ц. 6 руб. асс., съ пересылкою 7 р.» 

 

Гостиный Двор Пушкинской поры

 

По какому-то недосмотру в книге забыли указать автора перевода. И началась травля Пушкина: его обвинили в присвоении чужого труда, а Люценко своей настойчивой просьбой невольно «помог» в этом. Конечно, главной болью стал для Пушкина «Возмутитель спокойствия Сенковский» (как выше был озаглавлен один из абзацев этого очерка), со своим памфлетом: «Сообщение редакции», которое появилось в январе 1836 г. в "Библиотеки для чтения». "Важное событие! А.С. Пушкин издал новую поэму под заглавием "Вастола», или «Желания сердца», автора Виланда. Мы еще ее не читали и не могли достать, но говорят, что стих ее удивителен. Кто не порадуется новой поэме Пушкина? Истекший год заключился общим восклицанием: "Пушкин воскрес!" Эти строки были вызваны появлением в конце 1835 г. небольшой книжки с переводом, около ста страниц, носившей заглавие: "Вастола», Повесть в стихах, соч. Виланда. В трех частях. Изд. А. Пушкиным". Вполне естественно, что имя великого поэта, выставленное на заглавном листе, должно было обратить внимание журналистики на вновь вышедшую книгу. Но критики и рецензенты были поставлены в совершенное недоумение, когда вместо прекрасных стихов Пушкина они нашли вирши, напоминающие, по выражению Белинского, "времена Тредьяковского и Сумарокова". 

Таким образом, глава русской журналистики Сенковский с радостью воспользовался "Вастолой" как предлогом, чтобы унизить в глазах публики Пушкина. Все это, вкупе со сплетнями, раздающимися со всех сторон о том, что он исписался, что его муза умолкла, сильно терзало душу поэта; тем более, что вся эта возня была затеяна, когда он, наконец, решил открыть подписку на новый журнал, названный им «Современник». А сколько он добивался разрешения на это! Пушкин писал: «Да, памфлет Сенковского для меня сокрушителен именно сейчас... Он смог убедить читающую публику в том, что я её не уважаю… Но я не буду пока отвечать ему – пострадают интересы «Современника», а значит, и моих друзей... Я отвечу ему потом, когда всё успокоится…». Александр Пушкин был уверен в том, что первый номер журнала должен стать жемчужиной литературного издательства – ведь лучшие словесники активно подключились и приносили ему свои произведения! «Современник», как и для него, был для них тоже долгожданным. Жуковский, Вяземский, Гоголь, Плетнев, Козловский – все ожидали его выхода с нетерпением…У них не было своей трибуны с тех самых пор, как умер Дельвиг и «Литературная газета» перестала выходить так же, как и «Северные цветы», редактируемые бароном до своей смерти.
 

О дуэли Пушкина с С. Хлюстиным… 

Издатель самого большого литературного журнала в России, «Библиотеки для чтения», одним из своих врагов считал Пушкина. Он видимо боялся, что с появлением его «Современника» возможна потеря читателей своей «Библиотеки». Поэтому он и напечатал памфлет (см. несколько выше) в своём многотиражном издании, где прозрачными намеками о литературной несостоятельности поэта, ещё и издевался над Пушкиным.

 

«Библиотека для чтения»

И сколько бы Пушкин ни делал вида, что не обращает внимания на несправедливые выпады, он был взбешен – на его честь покушались! 
Однажды Пушкин в беседе на светском рауте с приятелем – богачом Семеном Хлюстиным (кстати, соседом по имению Гончаровых «Полотняный завод», а также коллегой Министерства иностранных дел, где служил Пушкин), который принял версию Сенковского, не сдержавшись, выпалил:
– Вы тоже поддались на провокацию Сенковского!
– Но он пишет, что вы обманули публи...
Пушкин не дал ему закончить и с горечью выпалил, – Я даже не сержусь на Сенковского… Но мне нельзя не досадовать, когда порядочные люди повторяют нелепости свиней и мерзавцев!.. Это чересчур! И это не может так просто окончиться! 
В этот вечер Пушкин больше не участвовал в разговорах ни с кем, даже не помнил, как очутился дома. Но… когда встал утром, его ожидало письмо с печатью Хлюстина: 
«… Я только приводил Вам в разговоре замечания господина Сенковского, смысл которых состоял в том, что Вы «обманули публику». Вместо того, чтобы видеть в этом с моей стороны простое повторение или ссылку, Вы нашли возможным почесть меня за отголосок господина Сенковского; Вы в некотором роде сделали из нас соединение: «Это - чересчур», «это не может так окончиться», «мы увидим»… Я ждал доселе исхода этих угроз. Но так как я не получил от Вас никаких известий, то теперь мне следует просить от Вас удовлетворения…». По некоторым сведениям Хлюстин не вызывал в этом письме Пушкина на дуэль. В свою очередь, Пушкин в душе сожалел о своей вспышке, поэтому написал молодому человеку ответ, где признавался, что никак не мог его отождествлять со свиньями и мерзавцами, что это произошло в пылу спора, поэтому он просил извинить его. Он отправил письмо и стал ждать… Однако Хлюстин продолжал оставаться непреклонным, т.к. приобщение «к свиньям и прочим» глубоко его оскорбило... и во втором послании к Пушкину он все-таки решился вызвать поэта на дуэль. После этого Пушкин обратился к посредничеству «няньки», т.е. к С.Г. Соболевскому, чтобы уладить дело мирно, – Сейчас, видит Бог, не до барьера: очень больна моя матушка Надежда Осиповна…, что-то будет с задуманном мною изданием журнала «Современник»… (Первый номер «Современника» вышел в апреле 1836 г. Всего было осуществлено Пушкиным три выпуска и последние – 4-й, 5-8 выпускались его друзьями после гибели поэта в помощь его семье, и изданы в 1837 году.) 

 

Журнал «Современник»

 

 

С.С. Хлюстин

 

Соболевский убедил Хлюстина не идти против поэта, который явно сожалел о своей несдержанности. И Семен Хлюстин пошел на примирение. Так вот была предотвращена 26-я по счету из известных дуэлей (несостоявшихся и состоявшихся (но без кровопролития) в жизни поэта). А вот 29-я – с Дантесом, оказалась для «невольника чести» – последней.

 

Вознесся выше он главою непокорной…

У меня, конечно, о вышеприведенном поступке Пушкина с рукописью Люценко есть своё мнение и особенное отношение к беспрецедентной критике Б. Модзалевского, осуждающего «проступок» великого поэта вслед за Сенковском и Белинским. Вначале напомним биографию этого пушкиниста. Жил и творил Модзалевский (1874-1928), как видим, лет эдак далеко за 60 от послепушкинского периода. Карьера его была стремительной и блестящей, благодаря способностям, данным от бога. Судьба оградила его от многих бедствий, которых хватало в период его жизнедеятельности в нашей стране. Ступени творческого роста Модзалевского просто поражают. В 1898 г. он окончил Петербургский Университет; с 1899 г. стал работать в Государственной Канцелярии Российской Академии наук и в том же году вошел в оргкомитет, по подготовке празднования 100-летия со дня рождения А.С.Пушкина. В дальнейшем вся его научная жизнь была связана с Академией наук и с творчеством А.С. Пушкина. В 1905 г. Модзалевский стал основателем Пушкинского Дома, а с 1912 г. по 1919 г. он являлся заведующим Архива АН. Тогда в 1918 г. его избрали чл.-корр. РАН. В последующий период 1922 г. его назначили директором Пушкинсого Дома.

Его скромные награды:

• в 1909 г. - Золотая Пушкинская юбилейная медаль;
• в 1912 г. – Орден Святой Анны 2-ой степени.

А за что же я его невзлюбил? Довелось мне в связи с изучением обстоятельств печатания перевода Е.П. Люценко поэтического романа-сказки немца А.Виланда «Вастола» прочитать и критическую работу Б. Модзалевского в "Русской старине", 1898. No 4. на страницах 73 - 88. По страницам этой работы много разбросано редчайшей информации о жизни и деятельности Е.Люценко, спасибо за это. Далее, критик в начале «разбора полёта» – т.е. участия Пушкина в выпуске в свет «Вастолы», переведенного наставником по Лицею –Люценко, начал было петь дифирамбы в адрес Пушкина, но быстро спохватился и припечатал его к позорному столбу. Он согласился с мнением Сенковского, о неблаговидном поступке Пушкина. Ну, ладно, простим Сенковскому, который мог не знать всех тонкостей перипетий жизни Пушкина, что сложились к лету 1836 г. Но господин же Модзалевский, – пушкинист до мозга костей, должен были знать – в каких стесненных обстоятельствах находился тогда А. Пушкин: непомерный денежный долг в 60 000 рублей (своя разросшаяся семья и две золовки – сёстры жены, умирающая мать); назревающий творческий кризис самого поэта; наконец, возросшая травля Пушкина, как из-за семейных коллизий, так и из-за зависти недобросовестных литераторов. И почему ж не знал Модзалевский о понятиях чести и верности, о святом правиле первых лицеистов – беречь своё духовное братство юношеских лет, а также любить, уважать и чтить своих лицейских наставников; да черт побери, в конце концов, – выручать и помогать всему лицейскому люду в трудные моменты жизни, что и сделал Пушкин в отношении Е.Люценко неординарным образом. Но это не было знакомо, г-ну Модзалевскому, который был взращен в рафинированных семейных условиях, занимаясь чисто академическими науками! Позор вам, Модзалевский. А вот Поэт наш Александр Сергеевич Пушкин в этом поступке проявил себя на голову выше вас, да и всех нас тоже! И в душе его, пока он был жив, хранилось вот это понятие дружбы и поддержки друг друга, что он и выразил в строках, Посвящения на 14 годовщину основания Лицея –19 октября 1825 г. : 

Друзья мои, прекрасен наш союз! 
Он, как душа, неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село. 

 ……………………………………

Наставникам, хранившим юность нашу 

Не помня зла, за благо воздадим! 

Виньетка - «Лицей»